В начале военной агрессии на востоке Украины с оккупированных территорий были вывезены все интернаты и детские дома, кроме двух. При этом эвакуировать могли только детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки. Их было 1600 человек, и они составляли небольшой процент тех, кто в целом проживал в учреждениях. Кто остался на оккупированной территории в интернатах и что о них известно?
Весна 2014 года. Мария (имя героини и ее дочери изменены) начала процедуру усыновления двухмесячной Насти в Луганске по классической схеме: сдача анализов, подготовка справок и других документов. Мать Насти на тот момент еще не была лишена родительских прав і сначала должен был состояться суд. Пока на протяжении полутора месяцев Мария ждала суда, в Луганске начались военные действия и, приблизительно в мае, детские дома были эвакуированы из оккупированных территорий. Детей вывозили в различных направлениях, и среди них была, в том числе, и маленькая Настя.
«Мы ее потеряли, не знали, куда ее увезли, это закрытая информация, нам ее никто не давал», – рассказывает Мария.
Тогда они вместе с супругом переехали в Киев, стали на учет и начали заново проходить процедуру усыновления уже в столице. Паралельно они продолжали искать Настю через всевозможных знакомых. Они сдавались и через полтора года Мария наконец узнала, где находится ребенок.
«Мы нашли ее след в Харькове. Поехали туда в детский дом, разговаривали с его директором, рассказали нашу историю. На тот момент у Насти все еще не было нужных для усыновления документов. Мы снова запустили процесс усыновления, готовили документы на ребенка, свои документы. В общей сложности эта история длилась для нас два с половиной года. Мы забрали Настю, когда ей было 2,8 лет. С момента, как мы ее нашли в Харькове, и как забрали домой в Киев – прошло 8 месяцев», – делится Мария.
Эта долгая история – с ее сложным «военным» поворотом, бюрократическими трудностями, переживаниями – все-таки оказалась со счастливым финалом.
Но сколько детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, остается на оккупированной территории, и какая их судьба?
Усыновить детей из ОРДЛО могут только «местные»
По украинским законам, усыновить ребенка могут граждане Украины возрастом от 21 года, а разница между усыновителем и ребенком должна составлять не меньше 15 лет. Чтобы начать процедуру усыновления, граждане должны подать заявление в службу по делам детей по месту жительства, собрать нужные документы, потом ждать пока служба по делам детей их проверяет, проводит оценку жилищных условий и выносит вердикт.
Если вердикт положительный, заявители становятся кандидатами в усыновители и ждут своего ребенка. Этот процесс может занимать от нескольких месяцев до нескольких лет.
В соответствии со статьей 24 Закона Украины «Об охране детства» – усыновление иностранцами ребенка, являющегося гражданином Украины, производится, «если были исчерпаны все возможности передачи под опеку, попечительство, на усыновление или воспитание в семьи граждан Украины».
Появление так называемых «ДНР» и «ЛНР» усложнило ситуацию детей из детских домов и школ-интернатов. Они оказались в своеобразной ловушке, так как вооруженные группировки не разрешают иностранцам, а значит и украинцам, проживающим на подконтрольной Украине территории, усыновлять детей.
«Согласно «временному порядку», право на усыновление ребенка имеют лица, зарегистрированные и постоянно (более 180 календарных дней в год) проживающие на территории «ДНР», – говорится на сайте самопровозглашенной «администрации» Донецка. Такие же правила действуют и на оккупированной части Луганской области.
Усыновить детей из оккупации теперь могут только те, кто постоянно там проживает. Но помимо этого, возникает еще один вопрос – документы и легитимность всего происходящего с ними.
«Граждане Украины, которые проживают на оккупированной территории, могут усыновить детей. Другое дело в том, что сейчас процесс усыновления происходит по тем «нормативным документам», которые действуют в «ДНР» и «ЛНР». То есть если человек, допустим, прописан в Донецке и имеет украинский паспорт, он может усыновить ребенка из детского дома Донецка», – рассказывает глава общественного союза «Українська мережа за права дитини» Дарья Касьянова.
В «ДНР» утверждают, что отдали в семьи 205 детей
Официальных данных о количестве детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, пребывающих на оккупированной территории, нет. Можем судить только по информации, которую предоставляют сепаратистские СМИ и так называемые «министерства труда и социальной политики» «республик».
Так, по последним данным, на оккупированной территории Донетчины на 2018 год числятся 3852 ребенка-сироты и лишенных родительского попечения.
На неподконтрольной части Луганщины, в свою очередь, насчитывается 2111 сирот и детей, оставшихся без попечения родителей по состоянию на 2017 год. При этом, по данным местных СМИ, в 2017 году там усыновили всего троих детей, а около двух тысяч оказались на попечении «республики». Из них, по словам «министра труда и социальной политики ЛНР» 87% устроены в семейные формы воспитания, остальные дети находятся или в домах семейного типа, или под опекой физических лиц». В то же время, «начальник управления по делам семьи и детей министерства труда и соцполитики «ЛНР» говорили о 17 усыновленных детей в 2017 году.
Как сообщают сепаратистские СМИ, ссылаясь на так называемого «директора Государственной службы по делам семьи и детей» Светлану Майбороду, всего в «ДНР» было усыновлено 205 детей, а с начала 2018 года – 16.
Но какие бы данные не предоставлялись группировками «ДНР» и «ЛНР» в открытых источниках, их нельзя считать достоверными и объективными, поскольку их невозможно проверить.
На остальной территории Украины показатели в разы выше. Количество детей в интернатных учреждениях в 2018 году достигло отметки 106 700. Из них большую часть нельзя усыновить, так как зачастую из всех детей, которые находятся в детских домах или школах-интернатах, лишь около 5% являются биологическими сиротами, то есть подлежащими усыновлению. И эта цифра касается всей территории Украины, в том числе, и оккупированной. Так, за первые 5 месяцев 2018 года было усыновлено 604 ребенка, сообщает «Укринформ», ссылаясь на данные Минсоцполитики.
Почему дети попадають в детдома?
Причины попадания детей в детские учреждения в оккупированной части Донбасса абсолютно такие же, как и на остальной части страны.
«Показатели биологического сиротства, то есть когда у ребенка погибли родители, низкие. Как правило, детей, у которых гибнут родители, сразу же забирают в семью их родственники. В интернатных учреждениях находятся дети (около 95%), у которых есть родители, но в силу бедности, отсутствия работы, нахождения в сложных жизненных обстоятельствах, проблем со здоровьем, ребенок находится в интернате», – рассказывает Дарья Касьянова.
При этом, «министерства республик» не рассказывают, у какого количества детей есть родители, но дети все равно вынуждены жить в детдомах или интернатах.
Некоторых детей было трудно эвакуировать из-за тяжелых форм инвалидности – Кулеба
По словам Уполномоченного президента Украины по делам ребенка Николая Кулебы, с началом войны с оккупированных территорий были эвакуированы все детские дома, кроме двух, в которых находились дети с инвалидностью, потому что директора тех школ-интернатов не захотели вовремя эвакуироваться и не смогли организовать процесс.
Многих детей было трудно эвакуировать из-за тяжелых форм инвалидности. Также, отмечает Николай Кулеба, при эвакуации детей из детдомов и школ-интернатов имеются в виду только дети-сироты и дети, лишенные родительской опеки. Их на момент развития военного конфликта насчитывалось 1600 человек.
Узнать о состоянии детей и учреждений, в которых они живут в оккупации, крайне сложно. Единицы из международных организаций оказывают гуманитарную помощь через местные общественные или волонтерские организации, которые базируются в ОРДЛО. В свою очередь, сепаратистские СМИ транслируют сентиментальные истории, поощряя людей усыновлять или брать под опеку детей.
«Я предполагаю, я не была там лично, но по тому, что я читаю в Facebook, вижу, что посещают детские дома волонтерские организации, неравнодушные жители, как это было и до начала войны. Интернатные учреждения там – это те же дома, отремонтированные в начале 2000-х годов. В течении 10 лет было много спонсоров, которые помогали детским домам, которые покупали хорошее оборудование, обеспечивали материально-техническую базу – в этих условиях и работают учреждения. Я не видела фактов, что дети голодают, я знаю, что в первую очередь волонтеры завозят продуктовые наборы, памперсы, медикаменты именно в детские дома, интернатные учреждения», – рассказала Дарья Касьянова.
Помимо ОРДЛО, существует еще и «серая зона» – участок вдоль линии размежевания. Там на сегодняшний день есть всего несколько специальных школ для детей с инвалидностью. Все остальные учреждения оказались на безопасной территории Донецкой и Луганской областей: в Северодонецке, Краматорске, Мариуполе. Детей оттуда продолжают усыновлять украинцы, проживающие в этом регионе, а условия их проживания во многом зависят от директоров детских домов и школ-интернатов, волонтеров, общественных организаций.
Весна 2014 года. Мария (имя героини и ее дочери изменены) начала процедуру усыновления двухмесячной Насти в Луганске по классической схеме: сдача анализов, подготовка справок и других документов. Мать Насти на тот момент еще не была лишена родительских прав і сначала должен был состояться суд. Пока на протяжении полутора месяцев Мария ждала суда, в Луганске начались военные действия и, приблизительно в мае, детские дома были эвакуированы из оккупированных территорий. Детей вывозили в различных направлениях, и среди них была, в том числе, и маленькая Настя.
«Мы ее потеряли, не знали, куда ее увезли, это закрытая информация, нам ее никто не давал», – рассказывает Мария.
Тогда они вместе с супругом переехали в Киев, стали на учет и начали заново проходить процедуру усыновления уже в столице. Паралельно они продолжали искать Настю через всевозможных знакомых. Они сдавались и через полтора года Мария наконец узнала, где находится ребенок.
«Мы нашли ее след в Харькове. Поехали туда в детский дом, разговаривали с его директором, рассказали нашу историю. На тот момент у Насти все еще не было нужных для усыновления документов. Мы снова запустили процесс усыновления, готовили документы на ребенка, свои документы. В общей сложности эта история длилась для нас два с половиной года. Мы забрали Настю, когда ей было 2,8 лет. С момента, как мы ее нашли в Харькове, и как забрали домой в Киев – прошло 8 месяцев», – делится Мария.
Эта долгая история – с ее сложным «военным» поворотом, бюрократическими трудностями, переживаниями – все-таки оказалась со счастливым финалом.
Но сколько детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, остается на оккупированной территории, и какая их судьба?
Усыновить детей из ОРДЛО могут только «местные»
По украинским законам, усыновить ребенка могут граждане Украины возрастом от 21 года, а разница между усыновителем и ребенком должна составлять не меньше 15 лет. Чтобы начать процедуру усыновления, граждане должны подать заявление в службу по делам детей по месту жительства, собрать нужные документы, потом ждать пока служба по делам детей их проверяет, проводит оценку жилищных условий и выносит вердикт.
Если вердикт положительный, заявители становятся кандидатами в усыновители и ждут своего ребенка. Этот процесс может занимать от нескольких месяцев до нескольких лет.
В соответствии со статьей 24 Закона Украины «Об охране детства» – усыновление иностранцами ребенка, являющегося гражданином Украины, производится, «если были исчерпаны все возможности передачи под опеку, попечительство, на усыновление или воспитание в семьи граждан Украины».
Появление так называемых «ДНР» и «ЛНР» усложнило ситуацию детей из детских домов и школ-интернатов. Они оказались в своеобразной ловушке, так как вооруженные группировки не разрешают иностранцам, а значит и украинцам, проживающим на подконтрольной Украине территории, усыновлять детей.
«Согласно «временному порядку», право на усыновление ребенка имеют лица, зарегистрированные и постоянно (более 180 календарных дней в год) проживающие на территории «ДНР», – говорится на сайте самопровозглашенной «администрации» Донецка. Такие же правила действуют и на оккупированной части Луганской области.
Усыновить детей из оккупации теперь могут только те, кто постоянно там проживает. Но помимо этого, возникает еще один вопрос – документы и легитимность всего происходящего с ними.
«Граждане Украины, которые проживают на оккупированной территории, могут усыновить детей. Другое дело в том, что сейчас процесс усыновления происходит по тем «нормативным документам», которые действуют в «ДНР» и «ЛНР». То есть если человек, допустим, прописан в Донецке и имеет украинский паспорт, он может усыновить ребенка из детского дома Донецка», – рассказывает глава общественного союза «Українська мережа за права дитини» Дарья Касьянова.
В «ДНР» утверждают, что отдали в семьи 205 детей
Официальных данных о количестве детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, пребывающих на оккупированной территории, нет. Можем судить только по информации, которую предоставляют сепаратистские СМИ и так называемые «министерства труда и социальной политики» «республик».
Так, по последним данным, на оккупированной территории Донетчины на 2018 год числятся 3852 ребенка-сироты и лишенных родительского попечения.
На неподконтрольной части Луганщины, в свою очередь, насчитывается 2111 сирот и детей, оставшихся без попечения родителей по состоянию на 2017 год. При этом, по данным местных СМИ, в 2017 году там усыновили всего троих детей, а около двух тысяч оказались на попечении «республики». Из них, по словам «министра труда и социальной политики ЛНР» 87% устроены в семейные формы воспитания, остальные дети находятся или в домах семейного типа, или под опекой физических лиц». В то же время, «начальник управления по делам семьи и детей министерства труда и соцполитики «ЛНР» говорили о 17 усыновленных детей в 2017 году.
Как сообщают сепаратистские СМИ, ссылаясь на так называемого «директора Государственной службы по делам семьи и детей» Светлану Майбороду, всего в «ДНР» было усыновлено 205 детей, а с начала 2018 года – 16.
Но какие бы данные не предоставлялись группировками «ДНР» и «ЛНР» в открытых источниках, их нельзя считать достоверными и объективными, поскольку их невозможно проверить.
На остальной территории Украины показатели в разы выше. Количество детей в интернатных учреждениях в 2018 году достигло отметки 106 700. Из них большую часть нельзя усыновить, так как зачастую из всех детей, которые находятся в детских домах или школах-интернатах, лишь около 5% являются биологическими сиротами, то есть подлежащими усыновлению. И эта цифра касается всей территории Украины, в том числе, и оккупированной. Так, за первые 5 месяцев 2018 года было усыновлено 604 ребенка, сообщает «Укринформ», ссылаясь на данные Минсоцполитики.
Почему дети попадають в детдома?
Причины попадания детей в детские учреждения в оккупированной части Донбасса абсолютно такие же, как и на остальной части страны.
«Показатели биологического сиротства, то есть когда у ребенка погибли родители, низкие. Как правило, детей, у которых гибнут родители, сразу же забирают в семью их родственники. В интернатных учреждениях находятся дети (около 95%), у которых есть родители, но в силу бедности, отсутствия работы, нахождения в сложных жизненных обстоятельствах, проблем со здоровьем, ребенок находится в интернате», – рассказывает Дарья Касьянова.
При этом, «министерства республик» не рассказывают, у какого количества детей есть родители, но дети все равно вынуждены жить в детдомах или интернатах.
Некоторых детей было трудно эвакуировать из-за тяжелых форм инвалидности – Кулеба
По словам Уполномоченного президента Украины по делам ребенка Николая Кулебы, с началом войны с оккупированных территорий были эвакуированы все детские дома, кроме двух, в которых находились дети с инвалидностью, потому что директора тех школ-интернатов не захотели вовремя эвакуироваться и не смогли организовать процесс.
Многих детей было трудно эвакуировать из-за тяжелых форм инвалидности. Также, отмечает Николай Кулеба, при эвакуации детей из детдомов и школ-интернатов имеются в виду только дети-сироты и дети, лишенные родительской опеки. Их на момент развития военного конфликта насчитывалось 1600 человек.
Узнать о состоянии детей и учреждений, в которых они живут в оккупации, крайне сложно. Единицы из международных организаций оказывают гуманитарную помощь через местные общественные или волонтерские организации, которые базируются в ОРДЛО. В свою очередь, сепаратистские СМИ транслируют сентиментальные истории, поощряя людей усыновлять или брать под опеку детей.
«Я предполагаю, я не была там лично, но по тому, что я читаю в Facebook, вижу, что посещают детские дома волонтерские организации, неравнодушные жители, как это было и до начала войны. Интернатные учреждения там – это те же дома, отремонтированные в начале 2000-х годов. В течении 10 лет было много спонсоров, которые помогали детским домам, которые покупали хорошее оборудование, обеспечивали материально-техническую базу – в этих условиях и работают учреждения. Я не видела фактов, что дети голодают, я знаю, что в первую очередь волонтеры завозят продуктовые наборы, памперсы, медикаменты именно в детские дома, интернатные учреждения», – рассказала Дарья Касьянова.
Помимо ОРДЛО, существует еще и «серая зона» – участок вдоль линии размежевания. Там на сегодняшний день есть всего несколько специальных школ для детей с инвалидностью. Все остальные учреждения оказались на безопасной территории Донецкой и Луганской областей: в Северодонецке, Краматорске, Мариуполе. Детей оттуда продолжают усыновлять украинцы, проживающие в этом регионе, а условия их проживания во многом зависят от директоров детских домов и школ-интернатов, волонтеров, общественных организаций.
Комментариев нет:
Отправить комментарий